Поселение Ковчег (Калужская обл.) (21 июля 2008 г.)

Музыкант-балалаечник, бизнесмен, актёр, программист, профессор-филолог, фотомодель, помощник депутата… 79 семей переехали в глухие леса Калужской области, чтобы вести натуральное хозяйство, растить детей и по своим законам строить свой собственный мир на площади в сто гектаров.

 

Горожане

В родовом поселении Ковчег нет заборов, очень много свободного пространства. Ни один дом не похож на соседний: бревенчатые срубы, саманные (из глины и соломы) и щитовые домики… Территория уже занимает 80 га (по гектару у каждой семьи). Жители вспоминают, как удивились приехавшие сюда с проверкой чиновники: зима, снег, сугробы по пояс — и по пустому полю, напевая, катит коляску девушка.

С цивилизацией Ковчег связывает только электричество, проведённое всего года два назад. Туалеты-скворечники вместо канализации, вода — из родников или недавно вырытых колодцев, тепло — от печек. Почти у всех есть интернет. Нет телевизоров. Спутниковая антенна позволяет, но зачем?

 

— Город всё решает за человека, — говорит один из основателей посёлка Фёдор Лазутин, — Тебе дают тёплый светлый дом, заботу о твоём здоровье берут на себя врачи, об образовании твоих детей — школы. Ты становишься зависим от города. Переселяясь в родовое поселение, возвращаешь себе ответственность за свою жизнь, дом, детей, за то, что ты будешь есть и как ты будешь жить. Жизнь, которую нам предлагает цивилизация, нас не устраивает. Надо начать с азов: земля, жилище, еда, дети.

Вернуться к земле решили бывшие горожане. Практически никому раньше не приходилось работать на земле. «Я северянин, — смеётся Федор, — Мне вообще было странно, что яблоки растут на деревьях». Поселенец Олег с юности хотел на землю. Однажды приехал к деду-крестьянину: остаюсь, мол, у тебя жить. «Да иди ты отсюда, — возмутился дед. — Я твоего отца в люди вывел, в город двигал не для того, чтобы ты сюда вернулся».

Средний возраст взрослых жителей Ковчега — 35 лет. Большинство — москвичи, половина продолжает зарабатывать деньги в городе: программисты — по интернету, многие — уезжая на заработки, некоторые сдают городские квартиры. Кто-то уже бросил старую работу, зарабатывая строительством домов, продажей мёда. Поселенцы считают: гектара земли достаточно, чтобы прокормить семью и даже продавать лишнее. Огород, пасека, вокруг — лес с грибами, ягодами и сухостоем на дрова. В будущем можно будет выращивать лён и ткать одежду, завести пастбища и разводить коров.

 

100 гектаров на мир

— Да вы не бойтесь, у меня пчёлы не кусаются, порода такая. Вот на соседнем участке — так там бультерьеры какие-то, а не пчелы, — быстро шагая по дорожке между ульями, говорит Фёдор Лазутин, молекулярный биолог и бизнесмен в прошлом, директор некоммерческого партнёрства Ковчег и автор книги по пчеловодству в настоящем.

Ковчег начинался с Фёдора, хотя он это и отрицает. Семь лет назад четыре семьи, задумавшие переехать на землю, познакомились в интернете (другие там девушек ищут) и вместе нашли пустующий участок в Калужской области. Там будущим поселенцам выделили 120 гектаров брошенных сельхозземель на создание мира, устроенного по собственным правилам.

На территории посёлка действуют те же законы, что и в стране, плюс запрет на алкоголь, курение, убийство животных (хотя вегетарианцы в поселении не все), использование химических удобрений и вредных производств.

Вопрос владения землёй поставили максимально жёстко: всё — в собственности некоммерческого партнёрства, состоящего из 79 человек (по одному от каждой семьи). Если человек решит уехать, он не сможет продать свою землю, но получит деньги за построенный на ней дом. Так поселение защищает себя от посторонних людей и плохих соседей: если человек не подходит, его могут исключить, но такого почти не случалось. Несколько человек ушли сами.

Главный критерий отбора новых поселенцев для жителей «Ковчега»: хотите ли вы видеть этого человека соседом? Дополнительные — соотношение слов и дела (слишком многие готовы переехать только на словах) и готовность делать что-то для посёлка, природы и мира.

Поселение — пример демократии. Единого лидера нет.

— Мы хотели, чтобы к нам приезжали личности, — говорят в Ковчеге. — А не те, кого надо вести.

Все решения принимаются общим голосованием представителей каждой семьи. К примеру, чтобы новичка взяли в посёлок, нужно, чтобы за него проголосовали 75%. Большинство конкурс не проходят, да и участки уже заполнены почти все.

 

Люди

— Бог создал человека по своему образу и подобию. Значит, Бог создал человека творцом, — говорит программист Сергей. — Позиция человека, вернувшегося на землю — позиция Бога, начинающего создавать свой мир.

Сергей поселился одновременно с Фёдором. За эти годы научился строить дома, разводить пчёл и играть на гуслях, женился на одинокой поселенке Кате и сам принял роды.

Подобрать единый знаменатель к поселенцам не получается. Все слишком разные: кто-то играет на балалайке и носит льняные рубахи, кто-то философствует, кто-то сидит в позе лотоса. Одни живут в палатках, другие установили в доме джакузи. Приводя аргументы в пользу сельской жизни, одни рассказывают про биополя и связь с космосом, другие — про болеющих в городе детей. Многие пришли, прочтя книжки Владимира Мегре про таёжную отшельницу Анастасию, призывающую к природной жизни, а некоторые не читали их до сих пор.

Как утверждают поселенцы, большинство в прошлой жизни хорошо зарабатывали, делали карьеру.

— Если человек от чего-то бежит, он здесь не удержится, — говорит Фёдор. — Мы берём тех, кто приходит «к», а не «от». Если человек, объясняя, почему приехал к нам, говорит «я не хочу…», он не останется: мы не можем дать ему то, чего он не хочет».

...Олег Малахов, актёр Школы драматического искусства, с женой Леной приехали в Ковчег шесть лет назад и получили поле с четырьмя колышками. «После всех наших общежитий, комнаток, переездов мы видим весь этот простор и понимаем: он — наш», — говорит Лена.

В гримёрке театра Олег частенько, чтобы подразнить коллег, рассказывает, как копает пруд и сажает картошку. Но в гости не зовёт: «Мой дом — слишком большая часть меня, чтобы пускать в неё посторонних».

...Ярко-рыжая фотомодель Аня была лицом косметической марки, снималась для заставки «Первого канала». После рождения дочки ей дали четыре месяца, чтобы восстановить форму и вернуться к работе. Вместо этого Аня с мужем Анатолием, в прошлом крупным бизнесменом, уехала в леса и родила вторую дочку. «У ребёнка в городе истерика начинается», — объясняет она.

...В доме Нины нет двери. Воскресным утром, под дождём, по щиколотку увязая в размокшей земле, я брожу вокруг сруба из толстых брёвен, чувствуя крайний абсурд ситуации.

— Сюда! — голова Нины показывается из лаза под домом. — Мы дверь ещё не вырезали, а то брёвна поедут. Так и живём.

Преподаватель музыки, домристка Нина с сыном живёт в «Ковчеге» постоянно.Её муж, балалаечник Андрей, ездит зарабатывать в Москву.

— Для меня хорошо, когда вокруг друзья, когда сын растёт самостоятельным, когда можно заниматься любимым делом не ради заработка, — говорит Нина. — Городские друзья спрашивают: как тебе там в деревне? Гамак, бассейн, клумбы? Да нет, говорю, огороды, стройка и баня раз в десять дней. Зато здесь я могу часами сидеть на кухне, болтать, смотреть в окно. И кажется, что со мной происходит всё нужное и важное. А в городе, даже если я бегаю по делам, постоянно кажется, что время проходит зря.

 

Секты просьба не беспокоиться

— Три года назад здесь было пустое поле, и в общем доме (центре посёлка) жили люди с горящими глазами, в эйфории от того, что они хотят сделать, — вспоминает поселенец Саша. — Сейчас эмоции утихли, люди реально смотрят на вещи.

За последние 20 лет в Калужской области было выведено из реестра несколько тысяч населённых пунктов. Новый появился только один, под детский дом «Китеж». Если повезёт, Ковчег станет вторым.

Все семь лет Фёдор собирает документы для того, чтобы Ковчег официально признали посёлком. На днях их передали в Законодательное собрание Калужской области.

— Чиновники — нормальные люди и втайне надеются, что у нас всё получится, — говорит Фёдор. Тем не менее статус поселения пока не ясен, как и многих из десятков поселений по всей России. От Подмосковья до Красноярского края поселений боятся. (Прим.ред. «Быть добру»: 29 января 2009 года на Законодательном собрании Калужской области был единогласно принят закон Калужской области об организации нового сельского населённого пункта КОВЧЕГ. Это решение подытожило семилетнюю работу жителей поселения по приданию официального статуса родовому поселению, состоящему из родовых поместий.)

В последнее время в Ковчег зачастили гуру. Сайентологи, кришнаиты, индуисты, родноверы, последователи Норбекова, Синельникова, Свияша… «Ну слушаем мы их: наши люди-то все вежливые, не прогонят», — говорят поселенцы и объясняют: то, что нас объединяет, не лежит в сфере религии или духовных практик. «Мы не спрашиваем новых поселенцев, во что они верят, — говорит Фёдор, — Мы просто предлагаем им жизнь по принципам, отличным от общепринятых».

С местными жителями отношения складывались поначалу непросто. «Секта», — единогласно постановили те, увидев, как в Ковчег съезжаются люди в городской одежде.

Поселенцы создали собственный хор. С народными песнями они ездили по окрестным деревням. Как-то выступать пришлось в военной части. Вход охранял солдатик. Посмотрел на женщин в народных одеждах, подошёл, прошептал пугливо:

— А вы баптисты, да? Нас предупредили.

— А кто такие баптисты? — поинтересовался Олег.

— Не знаю, — честно сознался солдат. — Но нам сказали — нехорошие.

 

Дети

За семь лет в поселении родились уже 12 детей (всего их больше сорока). Большинство — дома, без врачей. Учатся тоже в поселении: в Общем доме весь год идут уроки. Аня, родом из поволжских немцев, преподаёт детям немецкий, Нина ведёт музыку, Олег — актёрское мастерство. Школа и университеты готовят людей для жизни в городе, утверждают здесь.

...Приехали как-то в Ковчег рабочие, стройматериалы привезли. Остановились у дороги, курят, хозяев ждут. И вдруг со всех сторон начинают подходить дети. С опаской приближаются, молча встают, смотрят. Оглядываются и рабочие, нервничают.

— Смотри-ка. Курящие дядьки, — наконец выдыхает кто-то из детей.
Некоторые родители заставляют детей сдавать экзамены в обычных школах, экстерном. Другие — нет. «Дети, которые учатся дома, легко адаптируются к школе, — считает Нина. — Для них это игра: сидеть на одном месте, по команде садиться и вставать… Они играют в неё, а обычные школьники не знают, что может быть иначе».

Свои дома поселенцы называют родовыми поместьями. Сохранится ли род хотя бы в двух поколениях, пока не понять.

 

Общий дом

Субботним вечером в общем доме — концерт индийской музыки: на машине «Победа» приезжает старичок-поселенец с православной бородой и в индийской шапочке, сидит на столе, играет на сароде. Человек двадцать слушателей степенно дремлют на полу. На террасе — список концертов и семинаров, расписанный на всю неделю.

— У меня в театре часто спрашивают: а что вы там делаете в своей деревне? — смеётся Олег. — Ну я и объясняю: концерты, хор, курсы английского и немецкого, сам я пластическую группу веду, детский театр… Не понимают!

Общий дом строили первым, когда самого поселения ещё не было. Строили не только чтобы жить самим, но чтобы каждый мог проявить себя и стало ясно, кто останется. «Своих» было видно сразу: те, кто действительно хотел поселиться, «радостно хватали молотки».

Поселение кажется утопией. Миром, созданным по собственным правилам и только для своих. «Мы» здесь звучит совершенно всерьёз: «Если утром мы вместе собрались строить дом, вечером уже можно крыть крышу».

«Бросить всё и уехать в обычную деревню — это не для меня, — говорит Нина. — А здесь я видела людей, к которым еду, и знала, что переезжаю к своим.

 

Елена Рачева (фото автора), 21.07.2008 г.

"Новая газета", http://www.ecmo.ru/world/kovcheg/novayagazeta.ru