Стекляшка

Жил-был на свете осколок стекла. Его глянцевые зелёные бока переливались на солнце, хищно поблёскивали острые края. Когда-то очень давно он откололся от чего-то большего, но воспоминания об этом почти стёрлись. Именно с тех давних пор Стекляшка чувствовала себя неполной, терялась в догадках о цели своего существования… Её жизнь превратилась в непрерывное странствие.

Стекляшка долго лежала на берегу моря, подчиняясь медлительным движениям песка. Поднимался ветер, и песок неприятно царапал бока, лишая стекло былой гладкости и блеска. Тот же ветер приносил мельчайшие пылинки, которые оседали на всём, чего могли коснуться, и Стекляшка тускнела под слоем пыли. Все эти события расстраивали её до глубины души, заставляя непрерывно задаваться вопросом: зачем все это?.. И так дни проходили за днями, пролетали годы.

А ещё стёклышко чувствовало свою ущербность. Рядом лежали симпатичные округлые камушки разных форм и размеров. Они были разноцветными, хоть и более тусклыми, чем стекло. Но Стекляшка была вся исцарапана и порыта пылью, так что уже забывала о былом великолепии… И тихо восхищалась красотой камней.

Они были круглые, продолговатые и плоские, гладкие или чуть шершавые, разных цветов. Пористые куски желтоватого ракушечника обтачивала стихия, придавая им невероятные формы. Другие были просто округлые – однотонные, либо покрытые причудливым узором из белых прожилок. Последние порой были словно втиснуты в поверхность камня, а иногда наоборот – выпирали «рёбрами» из более мягкой породы. Иногда отдельные камни казались словно склеенными из двух и более частей разных цветов.

Уж чего-чего, а разных булыжников Стекляшка повидала много. И не переставала любоваться ими. А ещё она знала жаркие прикосновения солнца и ветра. Иногда сверху обрушивался ледяной дождь или оседал нежный туман…

Некоторые камни были просто огромными по сравнению со Стекляшкой. Их трудно было охватить взглядом. Стекляшка много размышляла о мире, и однажды удивительное открытие вызвало у неё неописуемую радость. Её посетила догадка, что весь песок и вся галька лежат на одном Булыжнике, настолько огромном, что его невозможно себе представить. Порой камни шептали ей, что они когда-то откололись от огромной Скалы, которой не было ни конца ни края… Впрочем, многие и вовсе не помнили об этом. Стекляшка чувствовала себя неполноценной в сравнении с теми, кто помнил свои истоки.

Ещё одним удивительным открытием Стекляшки стало то, что песок – это тоже камни, только совсем крошечные. Они тоже были красивы и искрились на солнце, если присмотреться к каждой песчинке… Но чаще всего они воспринимались как единое целое. Некоторые были даже прозрачные и похожие на Стекляшку, но ни одна из них не обладала таким густым зелёным оттенком, который просматривался даже под пылью.

Стекляшка стеснялась себя, ведь её угловатая форма была совсем непохожа на очертания гальки (хотя сперва её радовали острые углы). Она продолжала с восхищением смотреть на камни, не задумываясь о том, какую цену они заплатили за свою безупречную форму.

А ещё она чувствовала себя одинокой. Абсурдно, но это было так! Одинокой и никому не нужной. Хотя песчинки шептали ей:

- Посмотри, нас так много! Мы все вместе. Мы никогда не можем быть одиноки. Когда-то мы потеряли себя – так давно, что никто об этом не помнит. Но вот мы вновь обрели друг друга, нашу новую семью! Вместе мы нечто большее, чем просто куча песка. А ещё здесь есть большие камни, которые мы не можем даже разглядеть целиком. Но ты можешь. И ты можешь быть с ними и их понять!

Но Стекляшка не понимала. Её непохожесть была одновременно её гордостью и величайшим стыдом, причиной одиночества и чувства собственной никчёмности.

 

Медлительное движение камней на берегу никогда не прекращалось, и вот однажды Стекляшка услышала громкий рокот, который раньше слышала лишь издали. Она не сразу осознала, что «вдали» постепенно оказалось совсем рядом! И теперь, удивлённо-озадаченная, она попала под влияние новых сил… Влажность воздуха становилась все больше и уже не уменьшалась. На поверхности оседала соль. В один миг, когда небо потемнело, нахлынула стремительная морская волна, и целый участок берега рядом со Стекляшкой накрыла вода. На самом деле, волна накрыла все пространство, насколько хватало глаз… Только теперь Стекляшка поняла, что значит слово «берег».

Волны набегали и откатывались обратно, увлекая осколок стекла куда-то вниз… Стекляшка была совершенно беспомощна во власти могучей стихии. Вода была гуще воздуха. Она тоже была прозрачной, но причудливо преломляла солнечные лучи, вызывая мерцание. Иногда в диком бешенстве морская вода подхватывала песчинки с такой силой, что они заслоняли свет подобно тучам, и день превращался в ночь…

Вода двигала булыжники. Впервые Стекляшка узнала силу, способную совладать с незыблемостью камня. Галька раскачивалась в непрерывном танце с водой, камни тёрлись друг о друга, лишаясь последних острых углов. Во время бури потоки воды с песком приносили Стекляшке нестерпимые страдания. Камни и песок тёрлись о неё, причиняя боль, а в спокойный солнечный день чистые потоки прохладной воды приносили невыразимое облегчение и чувство безмерной благодарности. Стекляшка, оказывается, дала жизнь многим песчинкам. Она становилась все больше похожей на гальку, даже не подозревая об этом.

Забывая о своих страданиях, Стекляшка начинала слышать мир. Волна шепнула ей, что она лишь капля в море, похожая на песчинку на необъятном берегу. А море настолько огромно, что не с чем сравнить. И Волна, оставаясь волной, всегда помнила, что была частью Моря.

Волна сказала, что в ней неисчислимое множество Капель. Вода падает с неба, из облаков, а в жаркие дни возвращается обратно в виде пара.

- И как ты можешь пережить такую потерю? – удивлялась Стекляшка.

- Не могу сказать, что это просто. Это возможно. Это просто есть – таков естественный ход вещей, и его не изменить. Но у меня есть Море. Оно всегда наполняет меня вновь, также как и Дождь. У меня так много всего, и столько ещё будет впереди, что даже не стоит беспокоиться.

Стекляшка качалась вместе с волнами день за днём, наблюдая за игрой солнечного света в воде и морской жизнью. От поверхности воды и берега её отделяло небольшое расстояние, но она не знала этого. Все больше погружаясь в новые ощущения, она даже стала забывать прикосновения ветра, и какой он вообще – воздух. Под водой все камни были ещё ярче и прекрасней. Сама Стекляшка избавилась от пыли и заиграла глубоким зелёным оттенком, хотя по-прежнему была уверена, что уступает в красоте последнему булыжнику.

Иногда её захватывали воспоминания о прошлом, и она сожалела о том, что сделала что-то неправильно: неловко перекатилась по склону по прихоти игривой волны, или подвернулась под камень, который так сильно её оцарапал и даже отколол кусочек. Потом Стекляшка утешала себя тем, что тогда не могла поступить иначе.

 

Однажды что-то случилось, и мир снова перевернулся с ног на голову. Посреди ясного безмятежного дня какая-то сила взбаламутила воду. Это не могло быть море или ветер. Это было что-то, что можно сравнить с продолговатыми камнями. Только часть из них обросла чем-то, похожим на водоросли, а другие «камни» были гладкими. А ещё очень тёплыми, подвижными и мягкими, мягче любого настоящего камня. «Это больше похоже на рыбу, чем на камень!» - осознала Стекляшка, «хотя рыба не может быть тёплой… но она такая же гибкая и подвижная».

На самом деле, это ребёнок резвился с собакой на морском берегу. Брызги летели во все стороны, смешиваясь с песком. Ребёнок смеялся, и радости не было конца. Как бы там ни было, а для Стекляшки это оказалось новым испытанием и прыжком в неведомое… горсть камней и песка была выброшена на влажный берег, куда ещё доставали волны, нежно касаясь своими пенными краями.

Стекляшка, осколок тёмно-зелёного стекла, не могла ничего понять. Её снова коснулся ветер и палящее солнце, о которых она уже успела забыть, а волны трогали её разве что самыми кончиками влажных пальцев, и никак не могли вернуть её обратно в море. Солнце жгло её, а вода приносила прохладу, или даже неприятно обжигала холодом. Но как и раньше, недоумение снова прошло. Теперь Стекляшка чувствовала всю прелесть одновременно жизни на воздухе и под водой. Шелест волн, а порой их прикосновение, приносили покой, а Солнце дарило такое тепло, которое присуще только ему.

Но ничто не стоит на месте, и такое удивительное положение вещей тоже не было вечным. Кто-то двигался по берегу – это было понятно благодаря приближающимся толчкам, шороху песка и гальки. Большая тень заслонила от Стекляшки солнце и покрыла все вокруг. Нечто остановилось и пристально посмотрело вниз. А затем словно сжалось и вытянуло часть себя как раз к тому месту, где лежала Стекляшка. Пальцы (а это ведь была рука) счистили с неё налипший песок и сжали с двух сторон.

Человек поднял осколок стекла и поднёс поближе к глазам так, чтобы солнечные лучи как следует осветили находку. Это был Художник. Он стоял на берегу, как раз на расплывчатой границе воды и суши. Стекляшка оказалась на такой высоте, куда достаёт только ветер, и Солнце ослепило её. Казалось, что в мире ничего нет, кроме белого света и тёплых пальцев, которые держали осколок.

- Интересно! – сказал Художник. – Идеальная форма. Я так долго искал именно этот кусочек.

Стекляшка была поражена до глубины души. Её острые углы давно стёрлись, и от прежнего блеска остались только туманные воспоминания. Она теперь больше напоминала гальку, которой так восхищалась: имела плавные очертания и матовую поверхность. Стекляшка не могла поверить в эти слова, и что говорят именно о ней…

- Просто стекло. Но какой же изящный и красивый кусочек!

С этими словами Художник положил точёный осколок в тёмный карман и пошёл дальше. Здесь ничего не было видно, а стенки сдавливали со всех сторон. Какой уж тут ветер и море… О море напоминало разве что ритмичное потряхивание, похожее на землетрясение – от шагов человека. А ещё здесь было довольно тепло… Зенит славы сменился жестоким падением – так показалось Стекляшке. Она не знала, что самое лучшее ещё впереди, а страхи возникли на пустом месте.

Художник давно бродил по морскому берегу и собирал камушки для своего будущего шедевра. В его коллекции было уже много разноцветных голышей всех размеров. И зелёных стёклышек тоже. Их он особенно ценил и всегда замечал – они придадут его работе завершённый вид.

 

Настал новый день, и уснувшую дурным сном Стекляшку достали из опостылевшего тёмного кармана. Она вновь ощутила солнечные лучи, хотя уже и не надеялась на это. Осколок стекла лежал на большой ровной поверхности, а рядом находилось множество камней. Они были собраны в кучки, рассортированные по цвету или размеру. Среди них находились какие-то непонятные предметы. Но самое главное – Стекляшка теперь была не одна. Рядом с ней лежала горсть других осколков зелёного стекла, также подобранных на морском берегу и обтёсанных неумолимой стихией.

Это было удивительно! Стекляшке это казалось невозможным. Она и не надеялась найти кого-то столь похожего на неё. Здесь находились кусочки разной формы и величины, радующие глаз всеми оттенками зелёного – от полупрозрачного до самого тёмного. Некоторые отливали загадочной голубизной.

- Боже мой! Откуда вы все взялись?? Я  не думала, что найду кого-то, столь похожего на меня…

- Пустяки! – отвечали другие, улыбаясь. – Зелёное стекло происходит от бутылок. Это бутылки разбиваются на осколки.

- А… - задумалась Стекляшка, стараясь вспомнить, что такое бутылка. – Так значит… Все произошло от Бутылки? – растерянно спросила она.

- Да что ты! – добродушно захихикали стёклышки. – Бутылки делают из стекла. Из стекла делают много чего ещё… А стекло делается из песка.

- Из песка? – изумлению Стекляшки не было предела. Каждую секунду мир удивлял её снова и снова. Он был так огромен и непонятен, таил в себе миллионы неразгаданных тайн и чудес. Их начало затерялось где-то, и им никогда не будет конца.

- Откуда вы все это знаете?

- Не важно. О природе вещей нам нашептал ветер. Или рассказала земля… Или мы сами помним. Неужели это так важно?

На долю секунды все вокруг словно заполнилось белым светом. Это было ещё одно озарение. В Стекляшке было множество песчинок… А что если песчинки мечтают стать стеклом, и грёзы не дают им уснуть??

А зелёные стёклышки продолжали рассказывать.

- --Ты не помнишь, кем ты была до того, как стать осколком. Но это неважно. Ведь все мы сделаны из одного и того же, и Источник у нас один. Мы когда-то были песком. А песок – скалами. А скалы были чем-то ещё… Огнем, может быть. Они и сами уже не помнят, только догадываются. Разве это важно? Важно то, кем ты есть сейчас. В тебе сейчас содержится всё, чем ты была до этого, даже если это не очевидно.

- Да! Мы здесь именно потому, что ждём новых приключений. Нас тоже тёр песок и камни, кружила морская вода. И что? Вот мы все вместе. Мы больше никого не раним своими острыми краями. Мы твоя новая семья!

Стекляшка наконец почувствовала то, о чём ей когда-то рассказывали песчинки. Ей стало тепло и легко, её грело ощущение того, что рядом находятся родные души, которые поймут её.

- Я так долго была среди камней. Мне было одиноко…

- Мы понимаем. Но камни – это тоже наша семья… хотя поначалу так не кажется. Все на свете сделано из того же, что и мы. Мы только начинаем это понимать. У нас все впереди!

Целый день прошёл в беседах. Наступили сумерки, и Стекляшка погружалась в уютную темноту с новыми ощущениями: она была дома, среди своих.

 

Настал новый солнечный день – пора прекрасных начинаний. Дом Художника уже был построен, но помещения были ещё полупустыми и немного безликими. Художник хотел создать красивое панно на стене в гостиной. Именно для этого он тщательно собирал морские камушки, стёклышки и ракушки.

Это был дом, в котором будут принимать гостей, проводить праздники и посиделки. А зимой сюда охотно придут погреться и попить чаю, поболтать, попеть песни под гитару и послушать длинные истории, коротая время за рукоделием.

Гостиная была довольно обширной. В западной её стороне, у входа, красовался новенький камин, обложенный матовой белой плиткой и галькой. А напротив – пока ещё пустая стена с обширной прямоугольной нишей небольшой глубины; как раз для настенного панно. Нижняя граница образовывала порожек, на котором, по замыслу Художника, будут стоять свечи. Его воображение нарисовало приятный вечер при мерцающем свете камина или свечей, создающем живые тени и блики на рельефном панно.

Утро застало Художника в гостиной с пустыми белыми стенами и потолком. Тщательно промытые и рассортированные камни и ракушки переехали сюда. Пол был укрыт клеёнкой и газетами, рядом лежали мешки с цементом и все необходимое.

Самое главное было в руках у Художника – его эскиз. Это был набросок основных линий и цветовых пятен, примерное направление, в котором следовало двигаться. Но конечный результат зависел от вдохновения и разных обстоятельств, которые часто вмешиваются в планы всех живых существ. Сама Жизнь игриво вносит в каждое творенье свой отпечаток, и без этого мир был бы скучнее.

Художник прикинул, где на его работе будут самые большие камни, где средние и маленькие. А также расположение камней разных цветов. Затем он размышлял, как ему наносить раствор. Под маленькие камушки можно класть больше цемента, но это необязательно. А под стекло непременно положить белую шпаклёвку – чтобы прозрачные кусочки заиграли на белом фоне.

Нанеся несколько линий цветными мелками в углублении ниши, он приступил к работе. Аккуратными движениями первые мазки раствора легли в углу. Все словно делалось само собой, будто не Художник творил панно, а кто-то другой орудовал его руками… Раствор в ведре иногда нужно было перемешивать, чтоб не застывал. Разноцветные булыжники ложились в раствор причудливой мозаикой, и пока что их расположение казалось хаотичным.

 

Время шло. В зале стоял магнитофон и играла спокойная музыка. Дневной свет стал ярче, но прямые лучи уже не так сильно проникали в комнату. Шедевр медленно обретал очертания. Ближе к центру камни становились все светлее, из тёмного фона постепенно вырисовывались белые «лучи», льющиеся из пока что неясного Источника. 

Стекляшка так боготворила обыкновенную гальку, что и представить себе не могла, какое место ей было уготовано в Творении. Конечно, булыжники занимали большую часть окружающего пространства. Но и среди них нашлось место кусочкам зелёного стекла – там, где их необычный вид будет очень кстати.

Художник накладывал раствор, потом аккуратно укладывал в него камушки. Он не заметил сам, как начал петь какую-то странную песню, скорее похожую на бормотание. Иногда голос звучал громче, и тогда эхо от стен вторило ему.

 

Стекляшка и её новая родня лежала на столе, охваченная удивительным состоянием. Мелодия завораживала всех. Казалось, что ничего не происходило с ней и её ближайшим окружением, но не исчезало чувство, что Жизнь кипит. Радостная волшебная песня лилась из пространства, и было ощущение, что некая Сила трудится над важной работой. И что бы ни произошло, это имеет отношение к ней, Стекляшке, и её друзьям. Окружающий мир не забыл о ней, хотя больше нет палящего солнца, ветра и неустанно волнующегося моря. Это было нечто иное: загадочное и непостижимо прекрасное!

У Художника был замысел, спешно изображённый на эскизе: что-то вроде Звезды или Галактики со множеством лучей, плавными изгибами растворяющихся в темноте. Его-то он и воплощал в жизнь. В углах панно и по краям теперь красовались самые тёмные камни с редчайшим вкраплением крохотных зелёных стёклышек.

Камни – это плоть Земли: рыжая, бурая, белая, серая… У Художника был целый набор голышей всех оттенков красного, розового и бордового. Такие булыжники, да ещё пронизанные светлыми прожилками, очень сильно напоминали плоть человека и животных…

А день незаметно таял, в помещение тихо закрадывались сумерки. Художник и не думал останавливаться. На стену ложились камушки все более светлые, разных оттенков. Они теперь были мельче, а работа становилась ювелирной. Изображение все отчётливее напоминало Галактику. Зелёными и голубоватыми зёрнами ненавязчиво ложились стёклышки, к центру их становилось все больше.

 

Стекляшки коснулось Нечто…

Оно было тёплым, как Солнце, но не жгучим. Оно было твёрдым, но не таким как камень, и в нём была вода… Оно пульсировало изнутри, повинуясь неутихающему потоку воздуха и чего-то ещё. Это были пальцы Художника. Их нельзя было описать или предсказать исходя из того, что о мире знала Стекляшка. Но страха не было. Напротив – было ощущение безопасности.

- Счастливого тебе пути и до скорой встречи! – звучали доброжелательные голоса стёклышек и гальки со стола, который все больше удалялся в неизвестность…

Мгновение, когда Нечто бережно взяло тебя и несёт к новым неизведанным берегам, поистине волшебно и не поддаётся описанию… Будь у Стекляшки дыхание, она бы затаила его. Это был сон, который становится реальностью. Не существовало ничего, кроме Здесь и Сейчас. Ни мыслей, ни границ формы и твёрдости.

Прикосновение Художника плавно перешло в объятия сырой и прохладной шпаклёвки. Эта субстанция была более понятна и объяснима, но в самой Стекляшке что-то изменилось самым глубинным образом. Волшебное прикосновение теперь жило внутри её и никуда не девалось. Она заняла своё место среди маленьких камушков светлых оттенков и зелёненьких стекляшек. Было приятно, что они все здесь, рядом, и неказистый на вид раствор скрепил их и сделал ближе, чем когда-либо.

Так Стекляшка вновь стала частью некого целого, нашла своё «скромное и почётное» место. Ближе к центру панно зелёные стёклышки собрались в кольцо, плавно появляющееся из «тьмы» и растворяющееся в «свете». Кольцо разрывалось дорожками белых камней, которые лучами-щупальцами стремились дотянуться до самых дальних уголков творения, но неизбежно теряли яркость по пути и растворялись во мгле… где редкие зелёные огоньки искрились тревогой и надеждой.

Для Центра панно Художник приготовил самые белые и мелкие камушки. И чем ближе к середине, тем мельче делались они. Это было исчезновение, уход в Бесконечность. Шедевр был готов.

 

Прошло время. Гостиную Художника наполнили новые предметы, запахи, звуки. Серый цемент замазали белой затиркой для кафеля, каждый камешек отёрли от пыли. В дом приходили гости, разговаривали, грелись у камина, зачаровано наблюдали за огнём и затаив дыхание гладили настенный шедевр. Каждый камешек пульсировал живой силой, а пальцы и ладони пульсировали в ответ… или наоборот? Чей огонь был раньше? Это не имело значения. Это было прикосновение Светлых Существ. Дети заворожено касались живого камня и сквозь него вглядывались в загадки Вселенной.

 

Стекляшка восхищалась булыжниками, но без неё Творение было незавершённым. Панно не было бы таким красивым, если бы в нём была только обычная галька.

Почему она так совершенна? Скала, кристалл или куб не смог бы катиться. Ему мешают его углы. И каждый переворот, каждая перемена даётся ему тяжело. Жизнь переворачивает и отбивает их. А шарик… катится легко, но ему трудно найти равновесие. Ему трудно остановиться, если это необходимо. Но булыжник… У него есть плоская сторона. Он может катиться и лежать. Он подстраивается под движение волн, песка и камней. И его не унесёт дальше, чем необходимо.

А ещё… камень долгие века лежал в недрах Земли, изменяясь под действием её сил и Космоса… В сравнении с Землёй люди – просто пылинки, чья жизнь длится мгновение. И Земля в Космосе – не больше пылинки, однако вмещает в себе необъятные тайны жизни.

Вселенная – пылинка. И в пылинке – Вселенная…

Стекляшка утратила острые углы и броский глянец, но взамен приобрела нечто иное – форму, которая всегда казалась ей более совершенной, и Единство с подобными себе, на что и не смела надеяться.

 

И вдруг Стекляшка поняла, что у неё всегда было Место. Вопреки её мнению, что ей нет места в мире. Когда она тускнела на берегу под палящим солнцем, это было её место. И когда её нещадно точили морские волны и песок, там тоже было её место. Да, такая жизнь сперва казалась непрерывным и бесцельным страданием… Но на самом деле была прекрасна от первой до последней секунды. Ведь Стекляшка видела так много красивых булыжников. Ей никогда не забыть ярких осколков сердолика или агата, случайно попавшихся среди серых «голышей». Они ведь тоже были… осколками чего-то большего, отправившимися в самостоятельную жизнь! А потом Стекляшка шепталась с волнами, которые баюкали её, видела юрких рыбок, почти бесплотных медуз и смешных креветок. Неужто всё это было плохо и бессмысленно? Конечно нет.

Как часть творения Художника, она рассказывала всему миру о том, что видела. О камнях и медузах, о шторме и солнечных лучах. Теперь она видела огонь, людей; слышала их смех и удивительные рассказы. Пусть история Стекляшки и её «соседей» для людского ума непонятна и скучна… Но для открытых сердец нет секретов, а мир всегда полон чудес.

 

12.11.12 г.

 

Юлия, с. Дар-Надежда